В этом году исполняется 100 лет Октябрьской революции. Гражданская война оставила заметный след в истории Сибири. Здесь был расстрелян Верховный главнокомандующий русской армии, руководитель Белого движения адмирал Колчак.
Корреспондент «АиФ на Оби» Василий Матвеюк узнал, что пришлось пережить обычным сибирякам в те годы, и каким запомнился легендарный адмирал своим современникам.
Казнили по-японски
Учитель истории из Омска Мария Бутурова хорошо помнит рассказы своего деда о том времени: «Я была ещё ребёнком, а дедушка - очень пожилым человеком. Он до конца своих дней ненавидел белых и не мог без эмоций рассказывать об этом. Колчак установил в наших краях настоящую диктатуру, стал наводить царские порядки. Для сибиряков это был настоящий крепостной строй: у них отбирали хлеб и скот, заставляли платить неподъёмные налоги, за неповиновение подвергали невыносимым пыткам.
Особенно жестоко, рассказывал дед, колчаковцы обращались с рабочими и большевиками, беспощадно расстреливая их. Где-то читала, что, мол, об этих зверствах сам Колчак не знал. Оказывается, не только знал, но и поощрял. Сохранились документы, где адмирал требовал расправляться с непокорным ему населением «по-японски». Про казни японцев многие были наслышаны. Так вот, казнить «по-японски» - значит бросать живых людей в паровозную топку. Ужас!»В жесточайших сражениях Красная армия нанесла Колчаку сокрушительный удар, но он ещё сохранял часть своих сил и пытался оказывать сопротивление. Оно было весьма ощутимым и не давало возможности большевикам одним махом выбить бело-гвардейцев с занятых позиций. До победы было ещё далеко. В связи с этим Ленин писал: «Враг далеко не уничтожен. Он даже не сломлен окончательно. Надо напрячь все силы, чтобы изгнать Колчака и японцев из Сибири…»
Осенью 1919 года в районе Тобольска Красная армия остановила попытку Колчака продвинуться далее в глубь страны. В жестокие сибирские морозы красноармейцы погнали белую гвардию через сибирские степи и тайгу на восток.
Бунт на корабле
По архивным документам, после того как Колчак под напором Красной армии вынужден был оставить Омск, адмирал лихорадочно искал выход из сложившегося положения. Одни планы сменялись другими. Решался главный вопрос - ускорить ли отход на восток или продолжать удерживать натиск Красной армии с запада?
Взвесив все «за» и «против», Колчак принял окончательное решение - отвести основные силы на восток, чтобы в кратчайшие сроки переформировать армию с помощью японских интервентов, и лишь потом с удвоенной мощью продолжить борьбу с большевиками и партизанами. Только одно обстоятельство сильно настораживало адмирала - Красная армия, несмотря на большие потери, оказывала яростное сопротивление белогвардейцам, и ничего не говорило о том, что она будет сломлена первым же натиском.В круговерти событий Колчак упустил из виду, что в рядах его армии всё больше нарастало недовольство солдат и офицеров по поводу малоэффективных методов ведения боевых действий. И что изнутри её разрушает борьба генералов за власть. Первая попытка захватить командование случилась ещё в Омске, когда правая рука адмирала премьер-министр его правительства генерал Виктор Пепеляев предпринял попытку сместить Колчака с поста «верховного правителя». Но тогда эту попытку удалось нейтрализовать. Второй раз занять место главнокомандующего тот же генерал Пепеляев замыслил уже на станции Тайга. С помощью единомышленников ему даже удалось арестовать адмирала, но и на этот раз Пепеляев просчитался - генералитет не поддержал заговорщиков, и им пришлось освободить Колчака.
Тем временем основная масса колчаковских войск, отступая, стремилась как можно быстрее оторваться от передовых частей Красной армии, командование которой хорошо понимало, что допустить это было смерти подобно. Красноармейцы в погоне за Колчаком проявили недюжинную смекалку, которая выручала уже не раз. К примеру, пехотинцев пересаживали на сани, и это не только ускоряло темпы продвижения войск, но и позволяло солдатам немного отдохнуть от бесконечных многокилометровых переходов. За счёт этого скорость продвижения красных заметно возрастала.
Командиры торопили начдивов, требуя идти вперёд и только вперёд, не выходить из боевого соприкосновения с противником, не давать ему возможности закрепиться. Двигались не хаотично, а «с умом», как выражались большевики, использовали при этом сведения, которые добывали разведчики.
«Жалости не ведал»
Сохранились архивы, где главнокомандующий одного из фронтов Красной армии Алексей Брусилов в своих воспоминаниях о Гражданской войне писал: «Не знаю, как скоро пришло бы экономическое благоденствие, если бы победил Колчак, но убеждён, что «1937 год» для России в случае победы адмирала наступил бы уже в 1920-м. От Приморья до западной границы были бы схвачены, осуждены и расстреляны все, кто боролся против белых».
Новый поворот в истории случился в начале 1920 года. Морозным днем 15 января, во время отступления белых войск и эвакуации иностранных интервентов из Сибири, адмирала Колчака, а также премьер-министра правительства Виктора Пепеляева арестовали в поезде, в котором те пытались прорваться на восток.Задержание высокопоставленных пленников произошло в Иркутске. К нему приложило руку командование чехословацкого корпуса. Арест адмирала для чехословаков был настоящим подарком, ведь у них появилась возможность поторговаться с большевиками по поводу беспрепятственного продвижения железнодорожных эшелонов и союзных военных миссий во Владивосток.
В Иркутске, куда доставили Колчака и Пепеляева, была создана чрезвычайная следственная комиссия, которая должна была провести предварительные допросы, а затем переправить арестованных в Москву. Но множество событий, которые происходили в это время не только в Сибири, но и в столице молодого советского государства, не дали возможности осуществить этот план.
Седьмого февраля 1920 года на берегу Ангары в Иркутске был приведён в исполнение приговор, вынесенный Иркутским военно-революционным комитетом. Как заявляют некоторые исследователи, расстрел был проведён на основании негласного приговора, который якобы вынес сам Ленин. Убитых не похоронили, а просто сбросили в прорубь.
В ходе контрнаступления белогвардейских армий адмирала Колчака напряженные бои между Ишимом и Тоболом продолжались весь октябрь. Но мало-помалу последнее наступление Колчака захлебывалось. Панику, вызванную неожиданным ударом белых, Тухачевскому удалось подавить, и обескровленные колчаковские части завязали во фронтальных боях, теряя последние силы. Казачий корпус Иванова-Ринова, разгромив кавбригаду Каширина, должен был идти на Курган, перерезав коммуникации 5-й армии. Несмотря на то что казаки вырвались на оперативный простор, красные тылы были открыты, а ровная степь представляла собой идеальные условия для действия конницы, свою задачу корпус не выполнил. Иванов-Ринов просто побоялся захватывать крупный железнодорожный узел, через который шла вся связь с Уралом и снабжение большевиков. Вместо этого казаки ушли в сторону, преследуя разбитую ими бригаду, захватывая отдельные обозы и другую легкую добычу. Шести повторных приказов (четырех - Дитерихса и двух - Колчака) немедленно повернуть на Курган Иванов-Ринов не исполнил.
Дитерихс отстранил его от командования, но момент для удара был уже упущен. Мало того, Иванов-Ринов немедленно примчался в Омск и, козыряя званием выборного атамана, поднял волнения среди казачества. Казачья конференция возмутилась и предъявила командованию ультимативное требование - Дитерихсу пришлось отменить приказ об отстранении, и Иванов-Ринов с триумфом вернулся к своему корпусу. А красные в это время вели усиленную мобилизацию в уральских городах. Пользуясь тем, что Курган с переправами через Тобол и железнодорожной линией остался в их руках, на фронт непрерывно шли маршевые пополнения, подтягивались резервы. У белых же резервов больше не было - последние поглотило наступление. Правда, там и тут нарождались различные "добровольческие формирования", но численность каждого из них была ничтожной, а часто это были просто махинации различных авантюристов, рассчитанные на то, чтобы получить деньги и имущество. Доходило, например, до того, что в Томске был создан "Ижевский отряд", оказавшийся большевистским. И намеревавшийся при проезде на фронт захватить Омск. Контрразведка раскрыла заговор буквально перед посадкой в эшелоны, но никаких мер по ликвидации принять не успели. Отряд с выданными ему винтовками пулеметами, продовольствием, несколькими миллионами рублей ушел в тайгу.
Положение на фронте быстро ухудшалось. Колчаковцы быстро выдохлись, уже не способные на длительное напряжение своих истощенных сил. Армия Тухачевского, усиливаясь и приводя в порядок потрепанные части, то там, то здесь переходила в контратаки. А с севера разворачивалась для удара 3-я армия Меженинова. Перешла в наступление на юг сильная 51-я дивизия Блюхера, а 30-я от Тюмени нацелилась прямо на города Ишим и Омск. И армии Колчака снова покатились назад. Сначала отступление было еще медленным, цепляясь за те или иные рубежи. После взятия красными Петропавловска его контратаковали 14 раз. Однако белые части таяли - повыбитые, деморализованные, выкашиваемые тифом. Дух войск был подорван, армия быстро разваливалась. Солдаты дезертировали, перебегали к красным. Казаки, не вступая в бой, расходились по станицам. И фронт, затрещавший "по всем швам", стал быстро приближаться к Омску. Уже не видя возможности спасти столицу, главнокомандующий М. К. Дитерихс подал в отставку. На его место был назначен генерал Сахаров, который уже ранее командовал Западной Армией.
Впрочем, для спасения Омска делались последние отчаянные усилия. Колчак запросил командующего союзными войсками генера Жанена о помощи на фронте чехословаков. Но Жанен отказал, ответив, что
"приказ такого рода, будь он даже из Праги, неминуемо повлечет беспорядки, последствия которых сейчас не поддаются учету".
В результате околачивающийся на Транссибирской железной дороге чешский корпус, достигший 60 тысяч, совершенно разложился и стал неуправляемым. В Иркутске прошел чешский съезд солдатских депутатов. Единственное, что удерживало легионеров в некотором повиновении, - это корысть. Им хорошо платили, освобождение русских городов в 18-м и охранная служба дали чехам возможность скопить многочисленные эшелоны трофейного и бесхозного барахла. Как впоследствии выяснилось, существовала и скрытая бухгалтерия между корпусом и верховным командованием Антанты. Например, "за спасение для русского народа Каспийского завода" чехи выставили счет в 9 млн франков.
Началась запоздалая эвакуация Омска. Стоявший там чешский полк покинул город одним из первых. Дипломатический корпус предложил Колчаку взять под международную охрану золотой запас. но Верховный Правитель ответил отказом, заявив, что золото принадлежит России и другим державам передано быть никак не может. Столица переносилась в Иркутск, 10-го ноября туда выехал совет министров. Его председатель Вологодский также подал в отставку. Этот пост занял В. Н. Пепеляев, бывший член Государственной Думы, видный деятель кадетской партии. После Февральской революции он был комиссаром Временного правительства в Кронштадте, где арестовывался матросами, потом пошел добровольцем на фронт. В 1918 году - председатель восточного отдела ЦК кадетской партии, стал одним из главных организаторов переворота в пользу Колчака. Служил директором департамента милиции, затем принял портфель министра внутренних дел.
В 6 км от Омска строилась линия обороны. Командование ею было поручено ген. Войцеховскому. Позиция здесь была очень выгодной: излучены Иртыша суживали фронт, прикрытый с флангов рекой и болотами. Но сражения под Омском не произошло. Занимать позиции было некому. Отступление приняло необратимый характер. Последнее двухмесячное сражение и поражение в нем окончательно лишили остатки войск боеспособности. Положение усугубили природные условия. Из-за осенних дождей разлился Иртыш, в Омске началось наводнение. Нижнюю часть города залило, улицы стали реками. В отступающих частях, видящих пути отхода отрезанными, началась паника. А 12.11 внезапные сильные морозы сковали реку льдом. И началось повальное бегство за Иртыш. Одновременно позиция перед Омском стала уязвимой - теперь красным ничего не стоило обойти ее. Воссоздавшийся было фронт рухнул. Эвакуация все больше приобретала характер общего бегства. Стремились уехать не только служащие белых учреждений или "буржуи", но и мирные обыватели, а также рабочие.
Колчак был в Омске до последнего, 12-го он отправил эшелон с золотым запасом, а сам покинул город в ночь на 13.11. Днем через город потекли арьергарды белых войск, а 14.11 без боя вступили красные. После взятия Омска Восточный фронт был ликвидирован. Преследование Колчака возлагалось на одну 5-ю армию. Из состава 3-й ей передавались 30-я и 51-я дивизии (по 16 полков в каждой!), а остальные части и армейское управление перебрасывались против Деникина. Многие участники событий и мемуаристы впоследствии осуждали Колчака за то, что он до последнего тянул с эвакуацией Омска и заблаговременно не отвел армию на восток. Конечно, это могло бы иметь определенные выгоды, но при этом забывается, что обстановка в Сибири была крайне сложной, и сдача столицы по своим последствиям представлялась (и явилась в действительности) далеко не равнозначной потере очередного населенного пункта.
Кругом зрели заговоры и восстания. Подпольная возня достигла такого размаха, что обо многих заговорах было хорошо известно и контрразведке, и омскому правительству. Так, уволенный генерал Гайда, человек склочный и злопамятный, еще летом при проезде через Иркутск вел переговоры с местными земцами и эсерами о перевороте. Тогда иркутяне осторожно отказались, и Гайда осел во Владивостоке, продолжая подрывную деятельность. Там же, во Владивостоке, осенью стали сосредоточиваться эсеры, планирующие свергнуть Колчака и созвать Земский Собор для установления новой власти. Ген. А. Будберг писал:
"Слепенькие эсерчики усердно работают на пользу Ленина со товарищи: они воображают, что, свалив Омск, они сделаются властью".
Намечались восстания в Иркутске и Новониколаевске (Новосибирске), велись переговоры с чехословаками и Гайдой. О заговоре были прекрасно осведомлены союзные миссии. Представители Англии и Америки извещали свои правительства о скором падении Колчака и создании в Сибири "демократической" власти. Заместитель верховного комиссара Великобритании О. Рейли обсуждал с заговорщиками детали нового правления. Эсеровские главари неоднократно входили в контакты с союзниками, стараясь привлечь их симпатии своей "народностью" и "демократичностью", обрабатывая их против "реакционера" Колчака. Сибирская игра иностранцев все больше приобретала двурушнический характер.
Атаманские режимы Читы и Хабаровска тоже с нетерпением ожидали падения Омска. И тоже с целью дорваться до власти. Намечали автономию Дальнего Востока под руководством Семенова и негласным протекторатом Японии. Большевистская угроза представлялась за Байкалом чем-то далеким, нереальным. Даже зная обо всем этом, омское правительство не могло принять сколько-нибудь решительных мер. Все оставлялось "на потом", внимание сосредоточивалось на фронте. Да и развитие заговоров во многом зависело от фронтовой обстановки. Первое открытое выступление случилось во Владивостоке уже в ночь на 2 октября. Но генерал Розанов, несмотря на протесты ряда союзных представителей, ввел в город войска, и заговорщики тут же утихомирились. Однако это были еще цветочки. Сигналом для большинства недовольных послужило падение Омска.
В ночь с 17 на 18.11 опять поднял мятеж Гайда. Базируясь на станцию Океанская, он во главе чешско-русского отряда двинулся во Владивосток. Розанов, собрав имеющиеся в его распоряжении силы - гардемаринов, юнкеров, офицерскую школу, - нанес ему поражение. Гайда был ранен и скрылся. Восстал гарнизон Новониколаевска под командованием полковника Ивакина, требуя мира от большевиков и созыва сибирского Учредительного Собрания. Этот бунт тоже удалось еще подавить - польские легионеры, охранявшие Новониколаевский участок Сибирской магистрали, в отличие от чехов, настроенные по-боевому, разогнали мятежников и заставили сдаться. 33 человека (участвовавшие в восстании офицеры) по приговору военно-полевого суда были расстреляны. Но основной нарыв зрел в Иркутске. Здесь 12.11 на Всесибирском совещании земств и городов был образован Политцентр из эсеров, меньшевиков, представителей земств и кооперативов. В программу Политцентра вошли замена военного управления гражданским и установление в Сибири независимой демократической республики. Губернатор Яковлев, ярый сибирский самостийник, никаких мер против Политцентра не принял. Он и сам склонялся к разрыву с Колчаком. Министров встретил более чем холодно, а эшелоны с беженцами из Омска и служащими учреждений приказал вообще не пускать в Иркутск, а размещать их по окрестным деревням. Яковлев вступил в переговоры не только с Политцентром, но и с большевиками на предмет компромиссного окончания гражданской войны в здешних краях. Естественно, в контакты с большевиками вступил и Политцентр. Коммунисты в его состав войти отказались, но заключили соглашение о сотрудничестве и принялись совместно разлагать части местного гарнизона, формировать из шахтеров и рабочих боевые дружины. Правда, с самого начала можно было отметить одну особенность этого сотрудничества - пока другие партии и политические течения спорили о деталях будущих структур власти и принципах гипотетической республики, коммунисты расставляли своих людей на командные должности вооруженных дружин и отрядов.
Сибирская эвакуация быстро превращалась в массовую трагедию. Поначалу беженцы из Омска подверглись жестокому шантажу железнодорожников. Едва отъехав на расстояние, гарантирующее безнаказанность, поездные бригады ставили ультиматум пассажирам, отказываясь везти дальше: платить "контрибуцию" или выгружаться. Этот грабеж повторялся на каждой последующей станции. Продвижение по железной дороге, забитой пробками эшелонов, шло еле-еле. Состояние путей и подвижного состава оставляло желать лучшего. Нередко случались аварии. Даже литерный "золотой эшелон" потерпел крушение, столкнувшись с другим поездом. Но дальше пошло еще хуже. Участок магистрали от Новониколаевска до Иркутска охраняли чехословаки, ставшие полными хозяевами на дороге. Еще до падения Омска был составлен, а 15.11 обнародован меморандум чешских руководителей о том, что пребывание их армии в России бесцельно, "противоречит требованиям справедливости и гуманности". Утверждая, что "под защитой чехословацких штыков" русская реакционная военщина творит преступления, заключалось, "мы сами не видим иного выхода из этого положения, как лишь в немедленном возвращении домой". А через 3 дня был отдан приказ по чехословацкой армии: приостановить отправку русских эшелонов и ни в коем случае не пропускать их за ст. Тайга (рядом с Томском), пока не проедут все части чехов. Открыто провозглашалось: "Наши интересы выше всех остальных".
20.11 главнокомандующий Сахаров объявил эвакуацию района Новониколаевска - Красноярска, где было сосредоточено много госпиталей. Больных и раненых, семьи бойцов предстояло вывезти в Приамурье. Не тут-то было. 60 тысяч отъевшихся в тылах, свеженьких и отлично вооруженных чехословаков спешили любой ценой пробиться на восток. Причем захватив с собой сотни вагонов “трофеев”, нахапанных в России - хозяйственные союзники мечтали вернуться домой богатыми. Их действия стали носить характер откровенных бесчинств, русские поезда останавливались, загонялись в тупики, паровозы у них отбирались. 121 эшелон - санитарные, тыловые, с гражданскими беженцами - встали, лишенные паровозов. Кому повезло - на станциях, а большинство - на глухих таежных полустанках и разъездах, обреченные на замерзание среди сибирской зимы, на смерть от голода и болезней. Целые вагоны вымирали от тифа. На поезда, лишенные всякой защиты, нападали партизаны, а то и просто местные крестьяне, грабили и убивали пассажиров.
Среди этого хаоса еле-еле тащился на восток и поезд Колчака с "золотым эшелоном", который он догнал после крушения. Сначала адмирал старался находиться со своими войсками, но уже вскоре был оторван от них. Остатки армии вынуждены были отступать по старому Сибирскому тракту - чехи не пускали их на железную дорогу. Колчак один за другим писал протесты против чешских безобразий их командующему генералу Сыровому, писал главнокомандующему союзными войсками ген. Жанену. 24.11 он телеграфировал:
"Продление такого положения приведет к полному прекращению движения русских поездов и гибели многих из них. В таком случае я буду считать себя вправе принять крайние меры и не остановлюсь перед ними". 25.11 он направил резкий ответ на чехословацкий меморандум от 15.11. Чехи оскорбились, но все осталось по-прежнему - ведь реальной силы для "крайних мер" у Колчака, увы, не осталось.
Тем временем его премьер-министр В. Н. Пепеляев в Иркутске переформировал состав кабинета и пытался примирить правительство с сибирскими земствами, чтобы предотвратить готовящийся Политцентром взрыв. Он предлагал создать "правительство общественного доверия", однако эсеры и земцы не желали идти ни на какие контакты с Колчаком, открыто взяв курс на переворот. Тогда Пепеляев выехал навстречу адмиралу, чтобы склонить его на уступки и таким образом прийти к мирному выходу из кризиса. А Колчака ждал новый удар. 9.12, добравшись до ст. Тайга, он получил ультиматум от одного из лучших своих генералов, А. Н. Пепеляева. Он с верными ему частями находился в Томске, где в свое время поднимал восстание и сохранил популярность. Пепеляев требовал немедленного созыва сибирского Земского Собора, представив проект соответствующего указа. Кроме того, настаивал на отстранении главнокомандующего Сахарова и расследовании обстоятельств сдачи Омска. Конфликт между Колчаком и Пепеляевым чуть не привел к вооруженному столкновению. Но посредником выступил приехавший из Иркутска В. Н. Пепеляев, брат генерала. Инцидент удалось замять, тем более что какие-то решения все равно приходилось откладывать "до Иркутска", т. е. до возможности хоть как-то контролировать обстановку.
Отставки Сахарова, даже не пытавшегося привести в порядок остатки отступающих войск, потребовал и генерал Дитерихс. 11.12 главнокомандующим был назначен Владимир Оскарович Каппель. Среди всеобщего разброда и развала он в полной мере проявил свои недюжинные таланты полководца и организатора, оказался самым толковым из начальников. И одним из немногих, кто до конца сохранил верность долгу и преданность Колчаку. Адмирал, надорвавший свои силы в клубке измен и поражений, даже предлагал Каппелю, когда тот достигнет Иркутска, принять от него полномочия Верховного Правителя, но тот отказался, сославшись на неготовность. Любимец солдат и офицеров, Каппель сумел сделать невозможное. Под его руководством собирались самые надежные войска, возвращалась их боеспособность. Беспорядочно откатывавшиеся части стали огрызаться арьергардными боями.
Узнав от Пепеляева о том, что творится в Иркутске, Колчак назначил атамана Семенова командующим войсками Дальнего Востока и Иркутского округа, направив ему приказ навести там порядок казачьими частями. А катастрофа продолжала углубляться. Уже с осени отряды разгулявшейся сибирской партизанщины стали сливаться в "армии" - Кравченко, Зверева, Щетинкина, Мамонтова, Рогова, Каландаришвили. Слово "армия", конечно, не стоит понимать буквально, так называл себя любой крупный отряд в несколько сот или тысяч человек. Однако они представляли реальную силу - тем более что при крупных операциях, сулящих богатый грабеж, способны были резко возрастать за счет присоединяющихся крестьян. До поры до времени они держались в безопасной глубинке. Но как только сила сдерживающей их колчаковской власти надломилась, партизаны стали выходить на железную дорогу, полезли на ставшие беззащитными города. Проф. А. Левинсон пишет о событиях этой зимы: "Когда саранча эта спускалась с гор на города с обозами из тысячи порожних подвод, с бабами - за добычей и кровью, распаленная самогонкой и алчностью, - граждане молились о приходе красных войск, предпочитая расправу, которая поразит меньшинство, общей гибели среди партизанского погрома... Ужасна была судьба городов, подобных Кузнецку, куда Красная армия пришла слишком поздно". С партизанами имели связь и городские эсеры, и большевики. Нельзя сказать, чтобы таежные вояки особо симпатизировали тем или другим, но партизанским вожакам льстило внимание к своим особам, к тому же делаемые им предложения открывали широкие возможности для новых грабежей, и они охотно шли на всевозможные соглашения. Иркутский Политцентр связался с аналогичными заговорами в других городах, в результате чего образовался Сибревком из эсеров, меньшевиков и земских деятелей. В декабре началось общее восстание. 14.12 после боя пал Новониколаевск (Новосибирск), 19.12 восстали шахтеры в Черемхове, 22.12 партизаны Щетинкина захватили Красноярск. 27 января Колчак добрался до Нижнеудинска - в 500 км от Иркутска. В тот же день и здесь началось восстание, власть в городе взяло Политбюро - местный орган Сибревкома. А Жанен из Иркутска распорядился не пропускать далее поезд Колчака и золотой эшелон "в видах их безопасности". Недолго думая, чехи отцепили и угнали их паровозы. Возмущенные протесты ни к чему ни привели. Колчак связался с Каппелем, чтобы силой призвать обнаглевших союзников к порядку. Выполнить этот приказ Каппель не мог. Его войска находились далеко от Нижнеудинска, пробивались через глубокие снега и отражали натиск преследующей их Красной армии. Единственное, что смог сделать Каппель, - послал генералу Я. Сыровому вызов на дуэль. Чех на это, естественно, даже не отреагировал. Для Колчака началось "нижнеудинское сидение". Станция была объявлена "нейтральной", гарантами чего выступали те же чехословаки. Повстанцы сюда соваться опасались. Колчаку предлагали бежать, переодевшись солдатом. Он счел это несовместимым со званием Верховного Правителя России и решил нести возложенный на него крест до конца. Подобный вариант исключался и самой натурой Колчака. Мог ли он, воспитанный в лучших морских традициях - "капитан покидает корабль последним", - сбежать, бросив на погибель остатки своей армии? Обсуждался и план, погрузив часть золота на повозки, пробиваться с отрядом конвоя в Монголию - до границы было 300 км. Он также был отвергнут Колчаком, но конвою адмирал предоставил полную свободу действий. Почти все солдаты и часть офицеров покинули его. Колчак при этом поседел за одну ночь. С ним остались лишь Пепеляев, группа офицеров и Анна Васильевна Тимирева - женщина, из высокой и чистой любви к Колчаку последовавшая за ним еще в 18-м, оставив мужа, и ставшая верной спутницей адмирала как в дни побед, так и в дни катастрофы. Воспользовавшись уходом солдат, чехи тут же взяли золотой эшелон "под защиту", выставив своих часовых. Связь тоже находилась в их руках, и Колчак оказался полностью оторванным от событий. Тем временем пал Томск. Пытавшийся организовать его оборону А. Н. Пепеляев свалился в тифу и был вывезен в Китай. В этом же районе было разгромлено последнее боеспособное соединение союзников - польская дивизия, составлявшая их арьергард и прикрывавшая эвакуацию по железной дороге. Один из полков, около 4 тысяч чел., у ст. Тайга подвергся удару 27-й дивизии красных и был истреблен почти полностью (остались в живых 50 чел.), два других полка в 8 тысяч человек потерпели поражение под Анжеро-Судженском и сдались. Поскольку чехи воевать не желали, главными препятствиями для быстрого продвижения красных на восток стали лишь усталость их войск, расстояния, морозы, заносы, взорванные мосты и плохое состояние путей, забитых пробками мертвых эшелонов. И каппелевцы, бредущие где-то сквозь снега, нависая над красными авангардами и периодически напоминающие о себе боями. В этом порыве наступления красное командование даже предпочло не возиться с многочисленными пленными, сдающимися в каждом городе. Их просто разоружали и... отпускали домой. Не снабдив, понятное дело, ни литерами на проезд, ни аттестатами на какое-либо довольствие. Пешком через сотни и тысячи километров сибирской зимы. Крестьяне их в дома не пускали, опасаясь тифа. Если у кого-то и оставались теплые вещи, их грабили партизаны. В рваных шинелях и разбитых сапогах, они замерзали, умирали от голода и болезней. Старались тайком залезть на тормозные площадки попутных поездов, и железнодорожники снимали потом окоченевшие трупы. Многие погибали под колесами. Единственным прибежищем этих несчастных были нетопленые здания вокзалов, где они могли спать вповалку на полу и где многие уже не просыпались...
В начале 1919 г. Колчак перешёл в наступление по всему Восточному фронту. В северном направлении (Пермь - Вятка) продолжала действовать Сибирская армия Колчака против III Красной Армии. Но благодаря решительным действиям товарищей Сталина и Дзержинского дальше Глазова колчаковская Сибирская армия продвинуться уже не смогла. Колчаковская Западная армия в марте и первой половине апреля 1919 г. овладела Уфой, Бугульмой и Бугурусла- ном. Создалась прямая угроза Симбирску и Самаре. Средняя группа войск Колчака, связывавшая Сибирскую и Западную армии, угрожала Казани. Наконец, к югу от Уфы и далее на Туркестан действовали белоказачьи армии Дутова и Толстова, угрожавшие Оренбургу и Уральску. Наступление Колчака принимало угрожающие размеры и создавало опасность объединения восточной и южной контрреволюции. Колчак предполагал соединиться в районе Саратова с Деникиным, чтобы оттуда единым фронтом идти на Москву. Деникин в это время захватил часть Донбасса. Юденич начал наступление на Петроград.
Над страной нависла смертельная угроза. Надо было принимать быстрые и решительные меры для разгрома колчаковщины.
12 апреля в «Правде» были опубликованы «Тезисы ЦК РКП (б) в связи с положением Восточного фронта». В тезисах, написанных Лениным, подчёркивалось, что «Необходимо самое крайнее напряжение сил, чтобы разбить Колчака» (Ленин, Соч., т. 29, стр. 251).
Партия выдвинула лозунг: «Все на Восточный фронт!». В ответ на призыв партии и Ленина Москва и Петроград послали на фронт пятую часть всех коммунистов и десятую часть членов профсоюзов. Комсомол послал на Восточный фронт несколько тысяч лучшей молодёжи. Запись добровольцев охватррла все города. В тылу жешцины заменяли мужчин, отправлявшихся на фронт.
Задача разгрома Колчака была поручена М. В. Фрунзе, назначенному командующим южной группой войск Восточного фронта, и В. В. Куйбышеву, назначенному членом Революционного военного совета южной группы войск Восточного фронта. В боях гражданской войны старый большевик Михаил Васильевич Фрунзе вырос в замечательного пролетарского
полководца. Ещё в декабре 1918 г. он был направлен в качестве командующего IV армией для усиления Восточного фронта. Опираясь на рабочих- текстильщиков, прибывших ему на помощь, Фрунзе быстро восстановил революционный порядок в армии и развернул успешное наступление против белоказаков, а затем и против Колчака. Вместе с Фрунзе на передовых позициях против"Дутова, белоказаков и Колчака в самых опасных местах находился и
В. В. Куйбышев. Фрунзе и Куйбышев вырастили многих замечательных пролетарских командиров и военных политических работников. Одним из таких героев-командиров был легендарный В. И. Чапаев.
Василий Иванович Чапаев родился в Чувашии. В детстве он плотничал с отцом и дедом в поволжских деревнях, в юности прошёл суровую муштру царской армии, лучшие годы жизни отдал фронтам империалистической войны. В этих тяжёлых скитаниях загорелась в его сердце ненависть к угнетателям и эксплуататорам. Вернувшись после Февральской революции в Поволжье, Чапаев вступил в партию большевиков и с первых дней Октябрьской революции стал на путь борьбы за власть Советов.
Сформированная Фрунзе южная группа в конце апреля 1919 г. начала общее наступление. В начале мая 25-я дивизия Чапаева успешно провела бои у Бузулука и Бугуруслана. 13 мая Красная Армия овладела Бугульмой. Белые стали отходить к Уфе. В этот решающий момент Троцкий предательски предложил задержать наступление Красной Армии на Уфу, снять часть войск с Восточного фронта и перебросить на Южный. Осуществление этого плана оставило бы в руках Колчака Урал с его заводами и дало бы ему возможность оправиться от поражения. Фрунзе решительно возражал против приказа Троцкого. Ленин поддержал Фрунзе, требуя освобождения Урала до наступления зимы.
Под руководством Фрунзе Красная Армия форсировала реку Белую и повела бои за Уфу.
Чапаевская дивизия отбила контратаки отборного колчаковского корпуса Каппеля. В результате яростных боёв Уфа была занята красными войсками. Армия Колчака быстро откатилась на восток. Преследуя колчаковцев, Красная Армия вступила в
16 История СССР, ч. Ill
Чапаев в бою. С картины П. Васильева.
предгорья Урала. 13 июля был занят Златоуст, открывавший путь в Сибирь, 14 июля - Екатеринбург (Свердловск).
В это время в тылу Колчака развернулась ожесточённая борьба партизанских отрядов, состоявших из рабочих и крестьян Приуралья и Сибири. Одновременно Красная Армия начала наступательные действия и против союзников Колчака - белоказаков.
25-я дивизия Чапаева была переброшена на Уральский фронт. С боями Чапаев двигался на помощь Уральску, который героически выдерживал двухмесячную осаду. Освободив Уральск, Чапаев погнал белоказаков к Каспийскому морю. 5 сентября 1919 г. в станице Лбищенской чапаевский штаб был окружён прорвавшимися в тыл казаками. Отстреливаясь от окружавших его врагов, Чапаев бросился в реку Урал, уже в воде был ранен и утонул. Образ Чапаева навсегда останется в памяти советского народа.
Красная Армия нанесла Колчаку сокрушительный удар, но он ещё сохранил часть своих сил и пытался оказывать сопротивление. В августе Ленин в своём «Письме к рабочим и крестьянам по поводу победы над Колчаком» предупреждал: «Враг далеко еще не уничтожен. Он даже не сломлен окончательно.
Надо напрячь все силы, чтобы изгнать Колчака и японцев с другими иноземными разбойниками из Сибири...» (Ленин, Соч., г. 29, стр. 511).
В это время на помощь Колчаку выступили Деникин на юге и Юденич на западе.
Главной ударной силой интервентов и белогвардейцев весной 1919 г. стала реорганизованная и оснащенная западными державами новейшим вооружением армия Колчака .
Колчаку
удалось насильственно мобилизовать в свои войска значительную часть среднего Крестьянства, В марте 1919 г. войска Колчака
взяли Уфу п начали наступление. Оно было поддержано кулацкими мятежами в тылу Красной Армии. Численность войск Колчака значительно превосходила численность войск Восточного фронта Красной Армии. К тому же советские войска были измотаны длительными и тяжелыми боями зимой 1918/19 г. В течение марта - апреля колчаковцы овладели бассейнами рек Белой и Камы. Одновременно с наступлением армии Колчака предполагалось наступление других белых армий (Деникина - с юга, Миллера - с севера, Юденича - с северо-запада, и войск буржуазно-помещичьей Польши - с запада). Стратегические и тактические планы боевых операций разрабатывало и осуществляло военное командование белогвардейцев под контролем французских и английских советников.
Весной 1919 г. временные неудачи постигли Красную Армию на Южном фронте. Белогвардейская армия Деникина захватила Северный Кавказ, Кубань, почти всю Донскую область и часть Донбасса. Деникинцы стремились соединиться на Волге (в районе Саратова) с войсками Колчака.
Весной 1919 г. части Красной Армии под натиском превосходящих сил интервентов и белогвардейцев оставили Прибалтику и Белоруссию.
Для защиты Советской Республики требовались огромные материальные средства и людские резервы. ЦК РКП (б) и В. И. Ленин считали в то время главной опасностью для Советского государства войска Колчака. Была разработана программа мероприятий по организации разгрома интервентов и белогвардейцев на Восточном фронте, изложенная в «Тезисах ЦК РКП (б) в связи с положением на Восточном фронте», написанных В. И. Лениным в апреле 1919 г. «Надо напрячь все силы, развернуть революционную энергию, и Колчак будет быстро разбит. Волга, Урал, Сибирь могут и должны быть защищены и отвоеваны»,- подчеркивалось в тезисах (Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 38, с. 274). По всей стране была проведена мобилизация коммунистов, комсомольцев, рабочих. Лучшие партийные работники направлялись на фронт. Большое количество наиболее организованных и сознательных рабочих послали в Красную Армию, Петроград и другие крупные города и промышленные центры Советского государства. Увеличивалось производство вооружения и обмундирования, необходимых фронту.
Трудовой героизм рабочего класса ярко проявился в коммунистических субботниках. 12 апреля 1919 г. рабочие-железнодорожники депо Москва-Сортировочная Казанской железной дороги по инициативе коммунистов провели первый коммунистический субботник. Работая бесплатно в течение ночи, они отремонтировали три паровоза, предназначенных для отправки военных эшелонов на Восточный фронт. Примеру железнодорожников последовали рабочие заводов и фабрик Москвы, Петрограда, Твери и других городов. В. И. Ленин назвал революционную инициативу рабочих великим почином и указал, что она является проявлением коммунистического отношения к труду.
Советское военное командование решило остановить наступление Колчака нанесением главного удара силами Южной группы войск Восточного фронта. Командование группой возлагалось на М. В. Фрунзе. В связи с тем что в центре Восточного фронта войска Колчака вклинились и расположение советских войск, М. В. Фрунзе решил нанести контрудар с юга во фланг основным силам Колчака
.
28 апреля 1919 г. Южная группа войск Восточного фронта начала контрнаступление. После упорных боев советские войска овладели Бугурусланом, Бугульмой, Белебеем. В начале июня после ожесточенных боев, в которых отличились войска 25-й стрелковой дивизии под командованием В. И. Чапаева, была форсирована река Белая и освобождена Уфа. В результате успешных действий Южной группы началось наступление советских поиск по всему Восточному фронту. Белогвардейские армии отступали, неся большие потери. В тылу Колчака
активно действовали партизанские отряды и подпольные повстанческие организации. Начались массовые восстания трудящихся Урала и Сибири против интервентов и белогвардейцев.
Во время успешного наступления Красной Армии на Восточном фронте Троцкий и главком Вацетис отдали приказ о прекращении наступления. Однако по требованию ЦК РКП (б) этот приказ был отменен и Восточному фронту была дана директива продолжать решительное наступление до окончательного разгрома Колчака. Выполняя данную директиву, войска фронта в июле освободили Урал и начали освобождение Сибири.
КОЛЧАКА АРМИИ - объ-е-ди-нён-ные во-оруженные си-лы Бе-ло-го дви-же-ния в го-ды Гра-ж-дан-ской вой-ны в Рос-сии 1917-1922 годов .
Су-ще-ст-во-ва-ли как еди-ная во-енная ор-га-ни-за-ция в декабре 1918 - январе 1920 годов, но отдельные воо-ружённые фор-ми-ро-ва-ния Колчака армии про-дол-жа-ли дей-ст-во-вать на ок-раи-нах Рос-сии и по-сле раз-гро-ма её главных сил (в Се-ми-ре-чье до мая 1920 года, в За-бай-ка-лье до но-ября 1920 года). Соз-да-ны Вер-хов-ным пра-ви-те-лем Рос-сии и Вер-хов-ным глав-но-ко-мандующим все-ми воо-ружёнными си-ла-ми на тер-ри-то-рии Рос-сии адмиралом А.В. Кол-ча-ком на ба-зе су-ще-ст-во-вав-ших в конце 1918 года на Ура-ле и в Си-би-ри различных воо-ружённых фор-миро-ва-ний (ар-мия Уфим-ской ди-рек-то-рии, вой-ска Ура-ла и Си-би-ри, ка-за-чьи вой-ска), про-ти-во-сто-яв-ших советским ар-ми-ям Восточного фрон-та.
В со-став Колчака армии вхо-ди-ли: Западная (январь-июль 1919 года), Си-бир-ская (декабрь 1918 - июль 1919 годов), Отдельная Орен-бург-ская (декабрь 1918 - май 1919 годов), Южная (май-сентябрь 1919 года), Орен-бург-ская (сентябрь 1919 - май 1920 годов), Ураль-ская, с января. Отдельная Ураль-ская (декабрь 1918 - июль 1919 годов), Отдельная Се-ми-ре-чен-ская (конец 1919 - май 1920 года), 1-я (июль 1919 - январь 1920 года), 2-я (июль 1919 - январь 1920 годов), 3-я (июль-декабрь 1919 года) ар-мии, Южная ар-мей-ская груп-па (март-май 1919 года), ряд отдельных со-еди-не-ний, а так-же несколько во-енных фло-ти-лий (смотри Бе-лый флот). Максимальная чис-лен-ность Колчака армии дос-ти-га-ла 400 тысяч человек (дей-ст-вую-щей ар-мии - не бо-лее 130-145 тысяч человек), 211 ору-дий, 1,3 тыс. пу-ле-мё-тов, 12 бро-не-ав-то-мо-би-лей, 5 бро-не-по-ез-дов, 15 са-мо-лё-тов. Колчака армии со-стоя-ли в основном из кре-сть-ян Си-би-ри, Ура-ла и По-вол-жья, большая часть при-зван-ных по мо-би-ли-за-ции. Зна-чительную про-слой-ку в них со-став-ля-ли вы-ход-цы из мел-ко-бур-жу-аз-ных сло-ёв об-ще-ст-ва и ин-тел-ли-ген-ции, 15-20% - ка-за-ки (орен-бург-ские, ураль-ские, си-бир-ские, се-ми-ре-чен-ские, за-бай-каль-ские, амур-ские, ир-кут-ские, ени-сей-ские и ус-су-рий-ские). Су-ще-ст-вен-ную по-мощь Колчака армии (воо-ру-же-ни-ем, об-мун-ди-ро-ва-ни-ем, бо-е-при-па-са-ми и др.) ока-зы-ва-ли стра-ны Ан-тан-ты, а ко-ман-до-ва-ние Колчака армии с 16 января 1919 года все свои пла-ны со-гла-со-вы-ва-ло с глав-но-ко-мандующим вой-ска-ми со-юз-ных го-су-дарств на вос-то-ке Рос-сии и в Западной Си-би-ри французским генералом М. Жа-не-ном. В со-став Колчака армии вхо-ди-ли иностранные фор-ми-ро-ва-ния (че-хо-сло-ва-ки, по-ля-ки, сер-бы и др.), а так-же ра-бо-чие - главным образом уча-ст-ни-ки ан-ти-боль-ше-ви-ст-ско-го Ижев-ско-Вот-кин-ско-го вос-ста-ния 1918 года, об-ра-зо-вав-шие в Колчака армии осо-бые со-еди-не-ния, сра-жав-шие-ся про-тив РККА под крас-ны-ми зна-мё-на-ми и с ло-зун-гом «За Со-ве-ты без ком-му-ни-стов!». В Колчака армии на-счи-ты-ва-лось около 30 тысяч офи-це-ров, в том числе свыше 10 тысяч кад-ро-вых.
В на-ча-ле мар-та 1919 года Колчака армии пе-ре-шли в об-щее на-сту-п-ле-ние про-тив советского Восточного фрон-та, на-нес-ли ряд круп-ных по-ра-же-ний РККА и про-дви-ну-лись на 150-430 км (смотри Кол-ча-ка на-сту-п-ле-ние 1919 года), но по-став-лен-ные пе-ред ни-ми за-да-чи вы-пол-нить не смог-ли и в ре-зуль-та-те контр-насту-п-ле-ния Вос-точ-но-го фрон-та 1919 года сна-ча-ла бы-ли от-бро-ше-ны на 350-400 км в пред-го-рья Ура-ла, а за-тем от-сту-пи-ли за Урал. По-сле по-ра-же-ний вес-ной и ле-том 1919 года Колчака армии 22 июля 1919 года бы-ли ре-ор-га-ни-зо-ва-ны: Си-бир-скую ар-мию раз-де-ли-ли на 1-ю и 2-ю ар-мии, а Западная ар-мия пре-об-ра-зо-ва-на в 3-ю. Из-за во-енных не-удач бы-ли сме-ще-ны со сво-их по-стов ряд ко-ман-дую-щих ар-мия-ми (генерал-лейтенант Р. Гай-да и генерал от артиллерии М.В. Хан-жин), ко-ман-ди-ров кор-пу-сов и на-чаль-ни-ков ди-ви-зий, на-чаль-ни-ков шта-бов. Для улуч-ше-ния управ-ле-ния вой-ска-ми сфор-ми-ро-ван штаб Восточного фрон-та и уч-ре-ж-де-на долж-ность глав-но-ко-ман-дую-ще-го его ар-мия-ми [генерал-лейтенант М.К. Ди-те-рихс (июль-но-ябрь 1919 года), генерал-лейтенант К.В. Са-ха-ров (но-ябрь-декабрь 1919 года), генерал-лейтенант В.О. Кап-пель (декабрь 1919 - январь 1920 годов), генерал-лейтенант С.Н. Вой-це-хов-ский (январь-февраль 1920 года)]. По-след-няя по-пыт-ка Колчака армии пе-ре-хва-тить стра-те-гическую ини-циа-ти-ву бы-ла со-рва-на советскими вой-ска-ми во встреч-ных сра-же-ни-ях и обо-ро-нительных бо-ях в сентябре-октябре 1919 года в ме-ж-ду-ре-чье То-бол - Ишим, где они от-ра-зи-ли контр-на-сту-п-ле-ние Колчака армий, а за-тем са-ми пе-ре-шли в на-сту-п-ле-ние и на-нес-ли им со-кру-шительное по-ра-же-ние (смотри Вос-точ-но-го фрон-та на-сту-п-ле-ние 1919-1920 годов). Дей-ст-вия «крас-ных» пар-ти-зан в ты-лу Колчака армий от-вле-ка-ли с фрон-та зна-чительные си-лы и во мно-гом спо-соб-ст-во-ва-ли по-ра-же-нию Кол-ча-ка. Ос-тат-ки Колчака армий про-рва-лись в За-бай-ка-лье и со-еди-ни-лись с от-ря-да-ми ата-ма-на Г.М. Се-мё-но-ва. От-ре-зан-ная в хо-де на-сту-п-ле-ния советского Восточного фрон-та от глав-ных сил Колчака армии Южная ар-мия бы-ла раз-гром-ле-на в августе-сентябре 1919 года под Ор-ском и Ак-тю-бин-ском. Её ос-тат-ки, пре-об-ра-зо-ван-ные в Орен-бург-скую ар-мию, в конце 1919 года от-сту-пи-ли в Се-ми-ре-чье, где со-еди-ни-лись с вой-ска-ми ата-ма-на